Туристу на заметку

В поисках зубров

Кавказский зубр

Вот уже больше месяца работают студенты в одном из урочищ восточной части заповедника. Урочище имеет довольно непоэтичное название - «Мешок». В самом деле, когда смотришь на карту, это место напоминает по форме мешок с выходом в одну сторону. У края пихтарника на высоте 2000 метров над уровнем моря - крытый дранью балаган. Здесь и живут студенты. У каждого из них своя курсовая или дипломная работа. Молодежь работает с увлечением, привыкнув и к дождю, и к солнцу, и к дымному костру. Ботаники наблюдают развитие растений на разных высотах, собирают материалы по флоре заповедника. Зоологи следят за повадками животных в природе, накапливают сведения о питании, кормовых растениях и т. д. Периодически мы приезжаем к ним.

Приближаясь к урочищу, мы медленно поднимаемся по тропе, вьющейся вдоль крутого склона в густом пихтовом лесу. Вечереет. Солнце готово опуститься за темнеющие на западе горы. Последние косые лучи его, пронизывая густые кроны деревьев, золотистыми бликами ложатся на траву, толстые обомшелые валежины, обвитые цепкими стеблями ежевики, и серые стволы пихт. Тихо в лесу. Не колышутся травы. В лощинах и балках, прорезаемых быстрыми ручьями, сгущается полумрак. Оттуда, снизу, уже набегают временами струи сырого и холодного воздуха. На деревьях еще гомонят лесные птички, готовясь ко сну. От стволов на землю легли длинные тени. Отдаленные горные вершины теряют свои очертания, скрываясь за легкой синевато-сизой дымкой. Облесенные склоны ближних гор окутываются полупрозрачной голубоватой пеленой. Из долины доносится неумолчный шум реки.

Солнце скрылось за дальним хребтом. В лесу разливается сумрак. Умолкли птичьи голоса. В долине уже клубятся молочно-белые волны тумана, а снежные, вершины еще слегка розовеют, отбрасывая густые синие тени на соседние склоны. Небо на западе пылает золотом, и на его сверкающем фоне зубчатые края гор приобретают особенно четкие очертания.

На лесных полянах еще светло. Стрекочут кузнечики. Травы и цветы покрылись капельками росы и не шелохнутся. Но вот у края леса послышался шорох, заколебались, раздвинулись стебли, и среди них мелькнуло какое-то животное. Мы стоим как вкопанные. Молодая самка оленя остановилась среди высокой травы, нюхая воздух и чутко прислушиваясь. Ее голова с длинными, нервно двигающимися ушами едва видна над травой. Кругом все спокойно: легкий ветерок не доносит до нее запах человека. Она равнодушно скользит взглядом по нашим неподвижным фигурам. Лениво щипнув несколько стеблей и почесав задней ногой за ухом, опустилась на землю, скрывшись в траве. Здесь она проведет ночь, если ей никто не помешает.

Осторожно раздвигая растительность, чтобы не спугнуть ее, мы покидаем поляну и продолжаем свой путь. Тем временем краски сгущаются, меркнут. На востоке небо потемнело, оно почти слилось с синеющими вдали горами. Появились первые звезды. Наступило время, когда день, слабея, еще борется с ночною темнотой. Дневные звуки замолкли, но еще не сменились звуками ночи. Ничто не нарушает общей гармонии. И стрекотание кузнечиков, и глухой шум реки, и шелест трав - все это сливается в единое дыхание природы, жизни.

Потянуло дымком. Лошади, почуяв близость балагана, идут быстрее и через минуту привычно останавливаются у коновязи, фыркая в предвкушении отдыха. Сквозь щели видно, как в домике приветливо сверкает огонек. Студенты нас ждут и встречают шумным восторгом. Поздно вечером умолкли смех и разговоры. Тихо в лесу и на лугу, даже лошадей не слышно. Над хребтом поднялась луна, посеребрив лесной ручей. Деревья стоят неподвижно, облитые ее бледным светом.

А утром дробный стук дождя по тонкой крыше возвестил о том, что можно еще спать. Кругом все затянуто туманом. Во вторую половину дня начался ливень, а к вечеру похолодало и вместе с дождем повалили хлопья мокрого снега. Вскоре дождь перестал, и всю ночь тихо шел снег. Он не прекратился и на следующий день. Все вокруг: безлесные склоны гор, деревья и трава в лесу - покрылось белым и чистым снежным покрывалом. На его фоне темными и неопрятными кажутся стволы берез. Под тяжестью снежных подушек, лежащих на деревьях, низко склонились тонкие молодые березы и рябины. В лесу временами раздается шорох: то падают с деревьев комья снега.

Около балагана царит веселье: летают снежки, слышен смех и визг. А снег все падает и падает... И это в конце июля! Такие капризы природы обычны в верхней части горного лесного пояса. Иногда летом снег выпадает и ниже, даже на высоте полутора тысяч метров. В предгорных и степных районах Кубани при этом становится значительно прохладнее. Как правило, такое резкое похолодание бывает кратковременным, и свежий снег быстро тает под лучами летнего солнца. Так было и на этот раз.

Утро настало голубое и яркое. Солнце поднялось высоко. Потемнели безлесные склоны. Зашумели ручьи, наполнившись мутной водой. В лесу, в тени деревьев, мокрый снег лежит плотным слоем.

Пробыв у студентов несколько дней, мы уезжаем дальше на восток, к реке Малой Лабе, в поисках зубров - основной цели этого похода. Зубры - наша гордость. Их история тесно связана с историей заповедника.

Кавказские зубры, ранее обитавшие в лесах по рекам Белой и Малой Лабе, к началу ХХ века находились на грани полного уничтожения. Передовая научная общественность России подняла вопрос об организации зубрового заповедника в целях сохранения этого ценного вида животных. Однако заповедник был организован только при Советской власти, в 1924 году. К тому времени от стада остались лишь зубры-одиночки. Последних из них перебили браконьеры в первые годы формального существования заповедника. Перед заповедником была поставлена задача восстановить зубров на Кавказе. Для этого сюда завезли пять зубробизонов, имевших примесь крови кавказских зубров. Первые годы они содержались в загонах, потом их выпустили на волю, а теперь численность этих животных достигла более пятисот. Они одичали, самостоятельно расселились на значительной части территории заповедника.

Легче всего встретить их в бассейне реки Умпырки. Туда мы и направляемся. Трава на лугах примята недавним снегом, но все равно луг пестреет красками: цветет разнотравье. Темно-зеленые заросли рододендрона пожелтели от большого количества плодов-коробочек. В березняках в полном цвету рябина, и всюду летает пух с мелкими семенами ивы.

Случайно на светлом фоне луга мы заметили два темных движущихся пятна. В бинокль рассмотрели медведей, идущих по склону. Оставив лошадей, постарались, скрываясь за складками рельефа, подобраться поближе. Это оказались крупный лохматый самец и значительно меньшая самка. Самец явно ухаживал за своей подругой: он терся об нее головой и лизал морду. Потом они поднялись на задние лапы и, обхватив передними друг друга, начали бороться. Оставив милое семейство развлекаться, мы поспешили дальше. Из зарослей рододендрона и колючего можжевельника то и дело с характерным свистом поднимаются выводки тетеревов. Птенцов уже не отличишь от взрослых.

На верхушках пихт, как зеленые огурцы, торчат шишки. Внизу на пеньках, валежинах и просто на земле лежат кучки зеленой чешуи с ярко-красной подкладкой. Это беличья работа. Значит, в шишках уже есть семена, являющиеся одним из излюбленных кормов белки.

Снег растаял, и тропа стала грязной. Среди деревьев светлеет небольшая лесная полянка. В ее высокой траве двигается что-то темное, изредка слышится треск сучьев. Зубры! Теперь не спугнуть бы их. Пристроившись с подветренной стороны за стволами, наблюдаем. Здесь их штук десять-двенадцать, угрюмых и мрачных лесных великанов. Горбатые спины, длинная темно-бурая шерсть на передней, более мощной части тела. Толстые изогнутые рога венчают кудрявую бородатую голову. Зубры мирно пасутся. Борьба за первенство в стаде среди самцов старшего возраста, по-видимому, уже прошла. Крупный самец временами поддевает рогами то одного, то другого из молодых быков, приближающихся к самкам. Телята, беззаботно помахивая короткими хвостами, пасутся тут же. Ветер переменил направление и теперь дует между нами и пасущимися животными. Зубрица, медленно двигающаяся впереди стада, обходит нас с правой стороны. Неожиданно вздрогнув, она останавливается, точно перед невидимым барьером, и тревожно смотрит нашу сторону. Ближайшие к ней животные также останавливаются, затем раздается что-то вроде хрюканья, авангард поворачивается и бежит прочь. С треском и громким топаньем все стадо следует за ним. Наши наблюдения невольно кончаются. Подвел ветер. Остается сесть на лошадей и двигаться дальше.

Пихтарники здесь чередуются с многочисленными большими и малыми высокотравными полянами. Вот тропа ныряет в сомкнувшийся над ней плотный строй зеленых трав. Ныряем и мы туда же. Перед нами - зеленый хаос из листьев, стеблей, соцветий: колышутся метелки мятлика и жесткие колосья ржи; упругие стебли борщевика в руку толщиной смыкаются над головой большими белыми зонтиками; твердые головки головчатки и белые «канделябры» борца, зацепившись за идущую впереди лошадь, норовят с размаху ударить в лицо. За ноги цепляются шершавые стебли окопника с мелкими голубыми колокольчиками цветков. Это - субальпийское высокотравье, реликтовые группировки гигантских трав, сохранившиеся на Кавказе с доледникового периода. В наше время они встречаются в наиболее влажных и теплых местах - по опушкам леса и полянам.

На краю поляны рядами выстроились круглокронные, как подстриженные, яворы. В их темно-зеленых шапках желтеют отдельные листья. Под кронами золотятся крупные лучистые соцветия девясила и телекии. Тропа извивами спускается в пихтарник. Вдоль ручья - сплошная мозаика из округлых, до метра в диаметре, листьев подбела с бархатистой нижней стороной. В зарослях ежевики уже видны спелые черные ягоды. Вот и бук появился. На тропе валяются его пустые плюски с дырочками на боку. Это соня-полчок, ночной грызун, не дождавшись созревания орешков, лакомится их мякотью и кидает вниз пустую оболочку плода.

Солнце склоняется к западу. Проезжаем светлокорые, с трепещущими листьями осинники, под которыми иногда увидишь упругую красно-оранжевую шляпку подосиновика. Позади остались дубняки со сплошным азалиевым подлеском и одиночными соснами-маяками. На ровной речной террасе с редкими соснами - кордон Умпырь, самый живописный из наших кордонов. Здесь будем ночевать.