Статьи

Что нашла экспедиция Емануэля

Генерал Емануэль Теплым сентябрьским днем 1826 года молодой генерал-лейтенант Георгий Арсеньевич Емануэль (36 лет всего!) подъезжал к Ставрополю. Лошади бодро бежали по наезженному широкому тракту, отполированному колесами почтовых и курьерских карет, рыдванов путешествующих на Воды господ из России, легких возков командированных офицеров, крестьянских и казачьих телег, да и просто солдатскими сапогами и лаптями всякого перехожего люда. Кавказ всегда был оживленным «перекрестком»...

Генерал от кавалерии, «венгерский дворянин, без всякого покровительства, кроме мужества своего, твердой воли, прямодушия и непоколебимой привязанности ко всему тому, что требует долг чести и долг службы», так характеризовал Емануэля в 1851 г. князь Голицын, был в июле 1826 г. назначен военным командующим Кавказской линии и генерал-губернатором Кавказской области.

Предшественник генерала Емануэля, генерал-майор князь Петр Дмитриевич Горчаков, первый военный губернатор Кавказской области, немало способствовал укреплению позиций России на Кавказе, росту капитального строительства в Ставрополе и развитию торговли, основанию многочисленных казачьих станиц вдоль Кубани, Терека и Подкумка, строительству в городах и станицах многочисленных православных храмов. Чувствуя большую нехватку в поселениях и войсках грамотных священников, Горчаков обращается в Синод с ходатайством об открытии в Ставрополе духовного училища, на что в 1823 году приходит положительный ответ императора Александра I.

Оттоманская Порта - Турция, постоянно засылавшая на Северный Кавказ своих агентов, во многом осложняла обстановку на Линии, настраивая местное население против России…

Не на спокойную должность ехал генерал Емануэль, хорошо знавший военную обстановку на Кавказе. Как и Горчаков, он не собирался отсиживаться в Ставрополе, а быть там, где более всего мог принести пользы Отечеству и так же действовать не только мечом, но и крестом, хорошо зная, что древний Кавказ был христианским.

Уделяя главное внимание армейскому тылу, закладке второй резервной линии укреплений, «что должно было положить совершенную преграду набегам чеченцев», Георгий Арсеньевич не ограничивал этим круг своей деятельности и интересов. По воспоминаниям князя Голицына «Емануэль, желая собрать точные сведения об этой стране, о высоте гор, богатстве лесов, пастбищ… найти места для военной линии, которая бы защитила навсегда жилища на равнинах от вторжений, решил предпринять военную научную экспедицию к Эльбрусу». Одновременно предполагалось и историческое изучение Кавказского края, а именно изучение христианских археологических памятников Северного Кавказа.

Древние горные храмы привлекали внимание ученых и раньше. Первое упоминание о закубанских храмах принадлежит немцу Я. Рейнеггсу, побывавшему в этих местах во второй половине XVIII века. Он описал развалины монастыря в Зеленчуке и два каменных храма за Кубанью. Ему даже удалось достать две книги из этих церквей: одну на греческом, другую - на славянском языках. В 1802 году майор Потемкин составил описание трех храмов на Большом Зеленчуке. Он же первым зарисовал обнаруженный им знаменитый каменный крест с греческой надписью, датированной 1013 годом. Аналогичные памятные кресты в Западном Дагестане с надписями на грузинском и армянском языках, а также специфические могильники говорили о распространении христиан и в этих землях. Например, известная Джума-мечеть в Дербенте перестроена из христианского храма IV-VI веков.

Но вернемся к экспедиции Емануэля. В ее состав вошли физик Ленц, ботаник Мейер, зоолог Менетри, геолог Вансович, а также пятигорский зодчий Бернардацци.

29 июня 1829 года участники экспедиции вместе с генералом Емануэлем и большим казачьим отрядом из Пятигорска через долину реки Малки направились к Эльбрусу, проводя полевые исследования и описания. Исторической и духовной жемчужиной, обнаруженной экспедицией, явился древний византийского стиля храм вблизи Хумаринского казачьего поста. Его со всеми архитектурными подробностями зарисовал И. Бернардацци, позже опубликовав рисунок в Парижском атласе.

Пораженный древностью и хорошей сохранностью храма, генерал Емануэль докладывает о находках министру внутренних дел графу Закревскому, полагая необходимым восстановить хоть один из храмов, построив для защиты от набегов военное укрепление. Он пишет: «Военные и гражданские чины могли бы пользоваться этой церковью, а при восстановлении богослужения и абазинцы, как бывшие христиане, обратились бы в православие, а со временем и другие горские народы».

Далее генерал Емануэль развивал мысль об открытии при древнем храме монастыря и странноприимного дома для паломников.

Экспедиция Емануэля по изучению древнехристианских памятников была первой в России, описавшей Хумаринский и Сентинский храмы. Сентинский храм описал И. Бернардацци, углубившийся в горы в сопровождении карачаевских проводников и казачьего конвоя. Архитектор составил подробный отчет о поездке - с чертежами и рисунками храмов, восхищаясь их прочностью, живостью красок сохранившихся, например, в Сентинском храме фресок.

За период от первой проповеди христианства в I веке апостолом Андреем Первозванным до создания храмов на Северном Кавказе произошли существенные изменения этнической, социальной и политической обстановки. На смену скифам и вытеснившим их в Крым сарматам на территории Северного Кавказа приходят бесчисленные орды ираноязычных аланских кочевых племен. В степях Предкавказья аланы задержались особенно долго - до XIII века (пока не были истреблены татаро-монгольским нашествием). Аланы заселяли Ставропольскую возвышенность, Пятигорье, предгорные районы Карачаево-Черкесии, стремясь проникнуть даже в Грузию. Расцвет феодальной Алании приходился как раз на X-XI вв. В это время значительно выросла материальная и духовная культура Алании, что, несомненно, связано с ее христианизацией. При аланских городищах и поселениях зачастую под защитой крепостных стен и возводились те самые византийский храмы, которые поражали исследователей XVIII-XIX веков своими долговечностью, пропорциями, красотой. Сближение Алании с Византией способствовало установлению мирных контактов с Киевской Русью. Обе страны участвовали в военно-политических акциях Византии.

Во второй половине XII столетия Аланию постигло несчастье - начинается ее распад, феодальные междоусобицы, децентрализация страны, утрата христианской веры и, наконец, опустошительный поход татаро-монгол в 1238 г. Территория бывшей Алании вошла в состав Улуса Джучи - Золотой Орды. Покоренные аланские поселения, однако, продолжали существовать довольно долго. По византийским источникам, существовала также и аланская епархия с центром в Нижнеархызском городище. Татаро-монголы, считаясь с влиянием аланских епископов на остававшуюся верной паству, покровительствовали христианскому духовенству, как и в других покоренных странах.

…Экспедиция Емануэля завершилась. Осеннее похолодание и выпавший в горах снег не позволили подняться до Зеленчукских храмов. Но итоги похода, конечно, принесли огромную пользу. Генерал, стремясь сократить ненужное кровопролитие на Кавказе, стал проводником миролюбивой политики России: ему удалось вскоре привести к присяге на подданство России 76 аулов балкарцев, лигорцев, карабулагов… В 1828 году к ним присоединились в верховьях Урупа абазехи и бесленеевцы. В том же году, когда Турция объявила России войну, а карачаевскому князю Исламу Крымшамхалову дала титул губернатора, состоялось первое и последнее сражение русских войск с карачаевцами на плато Бичесын. На следующий день князь с делегацией прибыл в ставку Емануэля с просьбой о приеме в подданство России.

Преемник Емануэля генерал Вельяминов, руководствуясь, по мнению краеведа Г. Прозрителева соображениями личного характера», противился возрождению древних храмов и охране их войсками, ссылаясь на военную обстановку. И лишь в конце XIX века сбылись мечты генерала Емануэля: святыни были восстановлены, а у Сентинского храма основан Спасо-Преображенский монастырь. Хумаринский храм в 1895 г. преобразован в Георгиевский скит Александро-Афонского Зеленчукского монастыря. Правда, впереди был еще атеистически-агрессивный ХХ век…

Елена ЧЕНИКАЛОВА , «Ставропольская правда», 7 марта 2001 г.